Знаете, я, котенок Прошка, стал многого бояться. Жизнь, оказывается, такая страшная штука, ужас просто! Теперь, когда мне полгодика, я ведь многое понимаю.

Кстати, это тоже страшно. Это я о возрасте. У меня ведь День рождения 29 числа. 29 февраля мне должно исполниться полгода. Должно было исполниться. И что? Этого никогда-никогда не будет? 28-е, потом сразу – 1-е? Что за дела такие? А я? А как же я? Год – будет, два, три и т.д., а полгода не будет никогда? Страшно это как-то. Страшно и непонятно.



Еще я на Новый год фейерверка испугался. Сначала испугался, когда впервые бабахнуло. Потом хозяин сказал, что этого бояться не надо. Я присмотрелся – и впрямь, это не страшно, это красиво! Когда потом пуляли, я мчался на подоконник и любовался большими цветами в небе. А то хозяйка все цветы из комнаты куда-то попрятала. Под ними такие маленькие камушки были (керамзит называются). Так я их крал немножко и гонял по комнате. И понемногу все украл. Потом подумал и понял, что эти камушки в земле под цветами растут. И я стал рыть землю, искать их. А хозяйка взяла и все цветы попрятала. Теперь я без камушков остался…

Отвлекся я что-то. Мы, кошачьи, часто отвлекаемся (это хозяин сказал).

Еще меня еда пугает. Страшно мне очень. Это что, я всю свою жизнь буду только сухим кормом питаться? Это двуногая-врач хозяина подучила. Не надо, мол, ничего другого. Как это «не надо»?! Я ведь морковку люблю! И капусту! И йогурт тоже люблю. Мясо – нет, не люблю – оно мертвым пахнет. А капуста с морковкой пахнут жизнью. Йогурт пахнет йогуртом, но тоже вкусно. Хозяева мне, правда, дают иногда и капустки, и морковочки, и йогурта ложечку. Но мало очень, и не каждый день. Где-то раз в неделю я только полакомиться могу.

Правда, есть еще в квартире мусорное ведро… Туда хозяин целлофан от сосисок прячет. А я достаю и ем. Только хозяин у меня целлофан отнимает. Буквально из пасти вырывает. При этом сам не ест, заметьте, а снова в ведро прячет! На черный день, наверное…

Еще боюсь, когда хозяин из дому уходит в какой-то офис. А вдруг не вернется? И я лежу тогда на диване у двери, тоскую и боюсь. Может, он потому от меня уходит, что я его ноги грыз? Так я перестал уже. Теперь я только хозяйкины ноги грызу. Но хозяин все равно уходит. Правда, возвращается всегда. Но вдруг… Страшно мне очень.

Но больше всего я знаете, чего боюсь? Есть одна штука – страшная-престрашная! И, что еще страшнее, никто, кроме меня, ее не замечает. И я просто обязан открыть людям глаза (хоть они мне и не каждый день капусту дают!).

Люди! Наш мир сжимается! Если кто говорит, что расширяется, так вы не верьте. Сжимается! Я точно знаю.

Еще недавно я с трудом карабкался к своей мисочке. Теперь взлетаю к ней. Значит, стол стал ниже. Сжимается стол! И мисочка сама меньше стала. Раньше в нее много корма помещалось, а теперь… раз поел, два – и все!

И комната меньше стала. Раньше, бывало, - пока добежишь от одной стены до другой! Теперь – притормозить бы вовремя, чтобы головой эту стену не протаранить.

И хозяин сжимается. Усыхает хозяин. Плечи совсем узкими стали, я на них не помещаюсь совсем – попа сползает. И колени стали маленькими. И руки тоже.

Нет, если мир сожмется в шарик, то с ним играть можно будет. Но если он совсем исчезнет? Да еще и с хозяином вместе? Кто тогда меня кормить будет? И баловать?

От всех этих страхов я повадился уходить под ванну и сидеть там в темноте. В темноте не видно, как мир сжимается. Не так страшно.

С этим надо что-то делать, а то мир наш исчезнет. Обязательно надо. Только что – я не знаю. Все-таки, я еще маленький… И я очень боюсь.